Фартовое дело - Страница 124

124

— Поезд только через час, усек? А болтаться по вокзалу он не дурак. Морда протокольная, паспорт хрен знает какой, а по карманам — сплошной криминал. Да и мы достать можем. Он знает, что тут все станционные бомбилы под нашей конторой. Поэтому он транспорт получше нашел. Может быть, прямо до места. Андреевская на шоссе выводит, а оттуда до поворота на Малинино и Дорошино полчаса езды.

— Думаешь, он туда рванул?

— Думаю. Вы хоть там, в Знаменке, нормально за ним приглядывали?

— А что?

— Не мог он загодя все это проработать? С местными скорешиться и прочее? Чтоб машину куда надо подогнали?

— Да что ты! — возмутился Шмыгло. — Наши мужики с четырех сторон сидели. Но самое главное — он же не знал, что я сегодня к нему приеду.

— Вот это последнее — солидно. А насчет «с четырех сторон» — это я уже понял. Механик вас только так уделал.

— Бог с ним. Значит, на озеро едем?

— Так точно. Но сразу хватать не будем. Пусть сперва пройдет на остров, тропочку протопчет. А если он и транспорт себе какой-нибудь надыбает, то дождемся, пока все заберет и уложит в кузов. А потом, как выражались в старину: «Четыре сбоку — и ваших нет!»

— А Серый не помешает?

— Серый ждет от меня доклада насчет того, где ты и что ты делаешь. Для него я покамест из Знаменки не вернулся…

— Через Кузена не доберется? — спросил Колян.

— Кузена он не знает, — ответил Маузер. — А телефончик я отключил. Вот пусть и едет разбираться в Знаменку. Ну а мы тут разберемся по малости…

— А если поедет не в Знаменку, а сюда? — опасливо спросил Шмыгло.

— Тогда будет так, как завещал товарищ Маяковский. «Тише, ораторы! Ваше слово, товарищ Маузер!»

ВСЕ БОЛЕЗНИ — ОТ НЕРВОВ

Светка, сидя за столом, курила уже десятую кряду «Мальборо-лайт». Никита скромно и молча, стараясь не обращать на себя внимание, перечитывал «повесть Белкина». Серый, постукивая карандашом, смотрел на радиотелефон для «дальней связи». Тот молчал.

— Вызови его еще раз! — потребовала Светка.

— Я же сказал: нельзя по нему часто трезвонить. Это ж нелегалка. И так уже четыре раза выходили. Запеленгуют — не расплатишься. Ребята с машин говорят, нынче здесь — завтра там. А мы тут, в поселке, с места треплемся. Запросто засечь могут.

— Ну и что делать?

— Не знаю. В Знаменку ехать, наверно…

— Очень здорово! — буркнула Булочка. — Ни хрена ничего не зная, за полста километров пилить. А вдруг там Маузера уже пошмаляли?

— Очень может быть… — вздохнул Серый. — Жизнь — она такая… Ну а ты что предложишь? На озеро рвать?

— Не знаю я… — проворчала Светка. — С озера тоже никто не докладывает.

— Да я десять минут назад Сане звонил. Все нормально, никто не появлялся. Даже местные машины. А у Сани прямая связь по УКВ с Дорошином и поворотом с трассы. Мышь не проскользнет.

Светка придавила сигарету и сказала:

— Терпеть не могу торчать где-то далеко и ни черта не знать! Хрен с ним, поехали в Знаменку!

— Не волнуйся ты так! — произнес Серый. — Все болезни от нервов, только сифилис от удовольствия. Возьми своего Никитку, потрахайся, сними стресс!

— В лоб получишь, трепло! — огрызнулась Булочка. — Делать мне больше нечего. Бери два джипа, десять ребят. В Знаменку поедем.

— Убедил на свою голову! — произнес Серый. — Я вообще-то так, от балды насчет Знаменки сказал. Нечего там ловить. Почти три часа прошло, и мы туда по проселкам меньше чем за час не доползем. Маузера действительно могли зажать. Если зажали по-крупному, там уже не поможешь. А вот менты туда, если стрельба была, как раз успели подвалить. Поскольку если Маузера на сухую сделали — минимум четыре трупа. Может, и ОМОН прискакать, а с ними в войнушки играть — я, извини, не подписывался. У Никиты опыта больше — это они в Чечне с ментовскими блоками друг по другу палили…

— Брехня это, — отозвался Никита. — Журналюги наврали. Я такого не видел.

— Ты лучше скажи, как человек с боевым опытом, — насчет «боевого опыта» Серый явно издевался, — куда, по-твоему, ехать надо?

— И скажу, — неожиданно набрался духу Никита. — Наш главный объект — озеро. Стало быть, надо его сторожить.

— Военная кость! — саркастически-одобрительно съязвил Серый. — Вот так вы, блин, «конституционный порядок» и восстанавливали. Сторожили небось любимый город Грозный, а по селам чечены шашлыки кушали и солдатских матерей трахали…

— Ты там был? — сузил глаза Никита. Он чуял, что у него тоже нервы не железные. Сейчас его резанули по живому.

— Я в Афгане был, — рявкнул Серый, — когда ты еще в горшок писал! Я майор, понял? У меня таких ссыкунов, как ты, под началом триста штук в батальоне было!

— Ну и как? — Никиту повело. — Нормализовал ситуацию? Интернациональный долг выполнил?! Небось как замполит мозги всем полоскал, а сам пороха не нюхал?!

— Заткнись! — заорала Светка, обращаясь к Никите, потому что увидела, как лицо Серого багровеет, а глаза наливаются кровью. — Куда ты лезешь?! Он же тебя по стенке размажет! А ты (это уже к Серому относилось) тоже хорош! Зачем пацана теребишь?! Тебе сколько в Афгане было?! Под тридцать, наверно? Тебя пять лет в училище учили, ты уже отслужил до фига, когда туда доехал. А его прямо из школы — в мясорубку! Вояки, е-мое!

— Да что б я позволил недоноску меня, офицера, порохом попрекать?! — Кулачищи у Серого сжались, вены вздулись, глаза стали бычьи, бешеные. В обычное время Никита точно застучал бы зубами со страху, но тут что-то нашло. Такое, как там, в грозненском подъезде, когда он шестерых расстрелял в упор. Разница в весовых категориях между ним и Серым была как между сибирским котом и сибирской лайкой. Но все же не всякая лайка сунется к прижатому в угол коту. Иной раз и глаза побережет от когтей.

124