Фартовое дело - Страница 147

147

Пройдя примерно тридцать метров по трубе, Ветров подумал, что надо возвращаться, идти к Булочке и докладывать ей насчет пролома. В конце концов, даже если ему удастся одолеть Механика, то это все равно придется сделать позже.

Но тут в световое пятно от фонаря попало темное углубление в стенке коллектора. Подойдя ближе, Никита увидел полуметровое жерло сточной трубы. Память перелистала сведения, полученные из сочинения Белкина. Вспомнилось, что Юрка и Клава, которые первыми добежали до этой трубы, проползли по ней чуть ли не сто метров — тут Белкин мог и преувеличить! — и оказались в колодце, выводящем в дот № 4. Именно оттуда они начали уничтожать немцев во всех остальных помещениях объекта «Лора». Но сейчас этот путь, несомненно, вел в тупик. Никита хорошо помнил, что дот № 4 немцы взорвали, так же как и все остальные, кроме дота № 3, который спас от взрыва будущий генерал, перерезав провода, ведущие к электрозапалам, едва ли не за несколько секунд до взрыва.

Никита решил, что надо искать выход из дренажной трубы дота № 3. Если Механик еще не выполз из него, то окажется между двух огней. Правда, из дота № 3 есть еще третий выход, через несколько стальных дверей и коридор, мимо спецпомещения, где прятались Юрка и все его дамы. Ветров попытался припомнить, как выглядела центральная часть острова на тех снимках, сделанных с вертолета, которые ему показывала Булочка. Само собой, что эти картинки выглядели в его памяти очень размытыми и неконкретными. В 1943 году там, если верить Белкину, оставались только груды земли, перемешанной с обломками бетона, да еще земляной вал с колючей проволокой. На снимках с вертолета, сделанных несколько недель назад, просматривались только лес и снег. Только доты кое-как удалось разглядеть из-за их характерной Г-образной формы. Остатки вала тоже рассмотрели. Но все остальное так заросло кустами и елками, что даже зимой, при отсутствии листвы рассмотреть хоть какую-нибудь ямку не удалось. Может быть, если б Никита посидел над этими снимками пару недель или если б на его месте сидел специалист по аэрофоторазведке, то какие-нибудь подозрительные места обнаружились. Но могли и не обнаружиться вовсе. Потому что покалеченные в 1943 году подземные сооружения могли еще в 1950 году завалиться по собственной инициативе, а потом покрыться слоем почвы, обрасти лесом и полностью исчезнуть с лица земли. Соответственно и выход через завал, по которому проскочил Юрка Белкин перед тем, как перестрелять взвод эсэсовцев на льду у Немецкой дороги, мог уже сорок с лишним лет не существовать. Но мог и существовать, только прятаться под какими-нибудь елочками или наметенным на него сугробом. А раз так, то, пока Никита будет подсиживать Механика у дренажной трубы дота № 3 — ее, кстати, еще отыскать надо! — Механик культурно перетащит свои вещички куда ему надо. Может, у него тут еще какой-нибудь транспорт припрятан, кроме «Беларуси».

Ветров пораздумывал немного, посомневался. Наверно, умней всего было топать отсюда обратно, идти по старым следам к озеру и возвращаться сюда с подмогой. Потому что связываться с Механиком один на один — при нем, кстати, еще и девочка есть, которая тоже, возможно, не подарок! — слишком рискованно. Никита здешние места только по детским воспоминаниям генерала знает, которые отражают реальность 55-летней давности, а Механик тут небось все облазил. Кстати, тут еще и лыжник не обнаружился. Вовсе не обязательно, что он тут замерз или от голода помер. Вполне возможно, что он старый друг Механика, с которым они тут рандеву назначили.

В общем, Никита стал снова склоняться к возвращению. И он бы наверняка вернулся, если б его слух полностью не восстановился. Более того, здешняя мертвая тишина этот слух очень сильно обострила.

Сперва Ветров услышал только шорох, долетавший из трубы, около которой он остановился. Поначалу показалось, будто что-то осыпается или просто сквозняк шелестит. Однако уже через секунду стало ясно, что это не так. Кто-то явно ворочался в трубе, скорее всего полз по ней. Правда, очень далеко отсюда.

Никита тут же погасил фонарик, присел на корточки и навострил уши. Рука как-то сама собой ухватилась за пистолет.

Шорохи долетали все отчетливей. И Никита уже совершенно не сомневался, что по трубе кто-то ползет. Несколько раз он слышал какие-то кхекающие звуки, похожие на кашель. А пару раз даже почудилось нечто похожее на голоса. Правда, слов разобрать не сумел.

Все это было очень неожиданно и неприятно. Эта труба, поскольку она находилась слева от Никиты, сидевшего спиной к выходу из коллектора, не могла быть той, что выходила из дота № 3. Дот № 3 нашелся там, где ему и полагалось быть, коллектор тоже. Стало быть, его дренажная труба должна находиться справа от Никиты. А эта ведет к взорванному и заваленному доту № 4, там нет никакого выхода на поверхность. Кто ж там ползает? Духи убиенных эсэсовцев?!

В нормальное время и в нормальном месте Никита, может быть, и похихикал над этой мыслишкой, но тут, в темной бетонной трубе, в нескольких метрах под землей, что-то не хихикалось. Хотя он и понимал, что запросто может добежать до пролома и вылезти из этого замогильного места, все-таки невольная жуть брала. Вместе с тем не было уверенности, что, побежав, он себя не обнаружит. А известно, что стрелять в спину убегающему значительно удобнее, чем тому, кто отстреливается. Эту азбуку Никита помнил.

Неизвестные ползуны явно приближались. То, что они между собой переговариваются, правда, по-прежнему неразборчивым шепотом, было несомненно. И в том, что кхеканье есть не что иное, как сдавленный, но неудержимый кашель, Никита убедился окончательно. Что Механик — запущенный туберкулезник и заядлый куряка, Ветров знал. Здесь, в обледенелых бетонных трубах, и здоровяк, пожалуй, раскашляется, а уж больной-то тем более. Так что шансов на то, что по трубе, все ближе подбираясь к нему, ползет Механик и, соответственно, приближаются самые серьезные неприятности, было больше чем достаточно.

147